УРА!

[LaAIRIN]

27.12.2019 в 21:34

Пишет  Serenada:

Фик, ГП_запись №9, финал
Название: Солнце над Стоунхенджем
Автор: Serenada
Фандом: Гарри Поттер
Персонажи: Гарри/Драко, упоминаются Гарри/ОМП, Драко/ОМП
Рейтинг: soft R
Жанр: романс, повседневность с элементами экшна и детектива, UST
Примечания: 1) пост-канон; 2) возможны сознательные и бессознательные отступления от канона
Статус: завершен

Предыдущие части - 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
Фик на АОЗ - здесь
На Фикбуке - здесь

Вот и всё, гайз.
Кладу под новогоднюю елку любителей ГП-олдскула последнюю часть этого текста, начатого почти 10 лет назад (омг), с самыми лучшими пожеланиями. Надеюсь, что вам было (или будет)) интересно и что я смогла выразить хотя бы часть эмоций, которыми годами снабжал меня этот бессмертный дуэт.

распаковать х)

***

Аппарационный поток выбросил их посреди просторной комнаты, залитой тем же лунным светом, который был их спутником весь этот нескончаемый вечер. Не выпуская чужой ладони, не позволяя отодвинуться, Гарри сделал то, чего ему давно уже хотелось: притянул Малфоя в осторожный поцелуй.
И тот, замешкавшись на мгновение, поддался.

– Спасибо, – выдохнул Гарри. Этим словом мало что можно было сейчас выразить, но хотя бы попытаться стоило.

– Я почти ничего не сделал, – с тихим смешком ответил Малфой. – Идем уже. Я с ног валюсь.

Не зажигая свет, он повел за собой Гарри по квартире. Гостиная, коридор, спальня, короткий путь в несколько миль.

Шторы в спальне были плотно задернуты, но Гарри даже в более густой темноте хорошо видел Малфоя, будто серебряное лунное сияние по привычке продолжало за ними следовать.

Они разделись, и Гарри сквозь усталость отметил, как Малфой с предсказуемым педантизмом свернул вещи. Взмах палочки – и по коже прохладной щекоткой растеклись очищающие чары, которые унесли с собой призраки Уилтшира, Запретного леса и больницы Святого Мунго.

Гарри стянул очки, расстегнул ремешок часов, почти наугад бросил их на тумбочку и вытянулся в кровати, немного умирая от охватившего его земного, физического блаженства, которое обрело завершенность, стоило лишь Малфою с тихим вздохом лечь рядом.

И это блаженство вдруг отступило под натиском запоздалого, уже совсем бесполезного понимания, все время маячившего перед самым носом. Оно только теперь смогло пробиться в перегруженный разум.

– Это ведь могло не сработать, – сказал Гарри шепотом, боясь спугнуть что-то. – Мы бы просто умерли. Оба.

– Но сработало же. – Сквозь вуаль темноты проступил легкий изгиб улыбки. – Вечно с этими пророчествами одна и та же история. Они сбываются.

– Мы не были уверены, что оно значит.

– Почему-то ни венгерского хвосторога, ни норвежского горбатого я поблизости не заметил, – тепло фыркнул Малфой.

Он лежал близко, но все равно недостаточно. Гарри смотрел на резко обозначившуюся ключицу, на матово просвечивающий в темноте крутой холм плеча, и в его сонной памяти это плечо снова дрожало, пока тьма и пустота отступали, рушились, умирали – вместо них.
Гарри придвинулся, обнял его, послушный звенящей между ними нити, и только так она наконец стихла.

– А может, проклятье все-таки сработало как надо? Например, лишило нас рассудка, – медленно прошептал Малфой, с закрытыми глазами замирая в его руках. – Ничего ведь не изменилось.

– Дурак ты, Малфой, – ответил Гарри и коротко прижался губами к его лбу. – Давай спать. Нам еще завтра сочинять что-то правдоподобное для Министерства.

Спорить Малфой не стал. Он глубоко, размеренно дышал, и через пару минут Гарри вслед за ним уплыл куда-то в теплую мягкую темноту.


***

Сквозь задернутые шторы в комнату просачивалось утро, заливая ее теплым молочным светом. Было еще рано, но Гарри чувствовал себя так, словно проспал целые сутки. От недавней разбитости не осталось и следа. Напротив, он был необыкновенно бодрым и от макушки до кончиков пальцев живым. Рядом сонно вздохнул Малфой, это показалось таким привычным, что стало даже немного смешно. Гарри еле слышно фыркнул себе под нос – и тут же получил внимательный туманный взгляд сквозь завесу светлых ресниц.

– Уже веселимся? – хриплым шепотом спросил Малфой, лениво разворачиваясь к нему всем корпусом и приподнимаясь на локте.

На щеке у него розовел след от подушки. Гарри хотел пошутить в ответ, но слова разлетелись от него встревоженными птицами. В голове стало тихо и пусто, и эта пустота не имела ничего общего со вчерашней. Слушая ее, Гарри потянулся вперед, обнимая Малфоя, такого теплого и податливого со сна, и тот прижался к нему с облегчением, как будто выпустил наконец из рук натянутые поводья, которыми сам себя удерживал слишком долго.

Мысли об этом, как вода из плохо закрученного крана, иногда просачивались к Гарри в тишине его пустой спальни, в вечернем полумраке кабинета, на суетливых и ко всему равнодушных лондонских улицах, но реальность оказалась прозаичнее и гораздо лучше.
У него не было любовников после Фреда, и его это совершенно не тревожило, не смущало. Словно острый, смешавшийся за ночь запах их тел, словно руки Малфоя на его груди, животе, бедрах, члене, словно сахарно блестящая между губ полоска зубов – словно всё это было естественным и единственным продолжением того, что Гарри выбрал, и назад дороги не было, даже вздумай он ее искать.

Видеть друг друга в жарком коконе одеяла, соприкасаться горячей кожей, чувствовать жар, идущий изнутри, и обволакивающее тепло рта, и обжигающую тесноту тела – этого было так много, что казалось, нервные окончания вот-вот сгорят, но этот момент все не наступал, и удовольствие вибрировало под кожей так долго, так сильно, что было почти болью.

А потом, когда напряжение схлынуло, на смену ему пришла мягкая тишина. Гарри слушал ее, бездумно разглядывая белый потолок и кончиками пальцев вычерчивая узоры на влажном плече Малфоя, притихшего рядом.
В голове было ясно, на сердце – спокойно.

– Который час? – спросил вдруг Малфой, не то чтобы встревоженно, но уже с оттенком чего-то, больше подходящего обыденной их жизни, той, что течет за пределами молочно сияющей спальни в дорогом районе Лондона.

– Понятия не имею.

Малфой вздохнул, потянулся всем телом и нехотя сел в постели. Он нашарил палочку на прикроватном столике, взмахом призвал к себе с кресла темно-серый халат. Гарри смотрел, как он одевается, с сожалением.

– Сметвика на тебя нет, – сказал он.

– То есть ты будешь пай-мальчиком и уберешь палочку подальше? – спросил Малфой насмешливо и, не дожидаясь ответа, вышел из спальни.

Его не было минут пять. Гарри слушал, как шумит вода в ванной, как стучит что-то на кухне, и от этого тишина, мягким клубком свернувшаяся у него в груди, становилась только полнее и уютнее. Шевелиться не хотелось, даже чтобы тоже добраться до ванной.

Вернувшись, Малфой остановился на пороге. В руке у него дымилась сигарета. На Гарри, который как раз потягивался, свесив ногу с кровати, он посмотрел почти с удивлением.

– Надо же. Ты еще здесь, – протянул он лениво, с незнакомой приятной хрипотцой, и подошел.

– От меня не так-то легко отделаться.

Гарри потянулся к нему, отобрал сигарету, с наслаждением сделал затяжку.

– Да. Это я уже заметил. – Малфой вернул сигарету, мимолетно приласкав пальцами запястье Гарри. – С каких пор ты куришь?

– С некоторых. Да я так… балуюсь.

Было бы неловко рассказывать, как он, шатаясь по Лондону в приступе смертельной, отупляющей тоски, оказался рядом с домом Финча, вспомнил ту их совместную вылазку, и темную подворотню, и растрепанного, незнакомого, притягательного Малфоя, окутанного клубами дыма. Гарри потом смутно вспоминал, что купил первую пачку сигарет в ближайшем мини-маркете, выбрав наугад, и закурил тут же, едва выйдя на улицу. Сигареты оказались крепкими, от них сразу потяжелела голова, зато от сердца, будто компенсируя, немного отлегло.

– Балуешься, значит.
Скосив на него полуприкрытые глаза, Малфой сделал глубокую затяжку, стряхнул пепел в массивную пепельницу на прикроватной тумбочке. Он источал спокойствие, но под внешней расслабленностью Гарри чувствовал затаившуюся скрученную пружину, которую только тронь.

Малфой направился к креслу, стоящему у окна, но Гарри поймал его за запястье, потянул в постель. Подогнув под себя одну ногу, тот послушно сел рядом. Между ними струилась тонкая вуаль дыма.

– Просто чтобы ты не успел себе чего-то там надумать, – сказал Гарри спокойно. – Это не минутная прихоть. И проклятье тут ни при чем. Ясно тебе?

– Куда уж яснее. Но было бы удобнее считать, что мы спятили.

– Почему?

– В жизни не поверю в твою наивность, Поттер, – с тенью раздражения сказал Малфой. Он затушил сигарету и взмахом палочки избавился сразу от окурка, пепла и дыма. Воздух в комнате наполнился свежестью, как после дождя. – Да мы же… мы просто не можем.

– То есть прикинемся, что это приключение на одну ночь? Утро, точнее. – Гарри покосился на окно, хмыкнул. – Ты этого хочешь?

Малфой молчал, глядя на него с тоской, которую Гарри узнал без труда. Потом медленно качнул головой.

– Вот и славно, – резюмировал Гарри, только теперь понимая, как пугал его возможный ответ. С Малфоя сталось бы с перепуга запустить на новый круг их попытки игнорировать друг друга. Хотя позволять ему такое Гарри совершенно точно не собирался. – Так что там со временем?

– Еще немного – и мы так опоздаем на работу. То есть я опоздаю, а ты, разумеется, задержишься. У больших начальников ведь собственный график?

– Да брось. График у меня стандартный, кого хочешь спроси, но иногда можно и воспользоваться служебным положением. А тебя я у Олдертона экспроприировал на два дня, так что не занудствуй. Пойдем лучше завтракать.

– Я могу вызвать Типси, и идти никуда не придется, – сказал Малфой, поднимаясь.

– Да, но тогда ты наверняка захочешь сначала выпроводить меня, а я буду сопротивляться. И вообще, с тем же успехом ты мог бы его использовать на обеде.

– Это вряд ли. Я обещал Астории не дергать эльфа по пустякам, у него слишком много дел в поместье.

– Я все хотел спросить... а почему ты все-таки там не живешь? Неужели тесно?

Спросить Гарри на самом деле хотел немного о другом, но Малфой и так это понял. Насмешливо глянул, улыбка солнечными лучиками разбежалась от глаз. Показалось даже, что она останется единственным его ответом, но Малфой все-таки снизошел и до слов.

– Не поверишь, даже в таком большом доме можно мешать друг другу. Но Астории он очень нравится, а я... для меня там слишком много воспоминаний. Переехать оказалось нетрудно.

Он, возможно, тоже хотел бы уточнить, что имел в виду Гарри, когда этой ночью говорил о своей жене, но оба они благоразумно решили в семейные вопросы пока не углубляться. Малфой, на ходу развязывая пояс халата, подошел к вместительному шкафу и распахнул его, обнажая аккуратную шеренгу сорочек, костюмов и мантий.

– Поместье, квартира в Бейсуотере… – сказал Гарри, наблюдая за ним. – На зарплату министерского служащего так не разгуляешься. Зачем тебе вообще работа?

О том, что Малфои со свойственной им изворотливостью умудрились спасти от длинных рук правосудия некоторые свои источники дохода, Гарри думал не раз. Раньше его это возмутило бы и даже обозлило, но те времена, кажется, безвозвратно ушли. Теперь слизеринская находчивость вызывала ироничную усмешку, не более.

– Мне же надо как-то показывать, что я правда-правда исправился и готов честно служить на благо волшебного сообщества. – Ткань рубашки, даже на вид дорогой, спрятала шрам на его предплечье, окутала белизну острых лопаток. – Да и потом… мне, в общем-то, нравится.

– Если бы еще не надо было иметь дела с магглами? – насмешливо поддел его Гарри, стянул с тумбочки очки и тоже выбрался из постели – разом, как в холодную воду с разбегу, не давая себе больше отсрочек.

– Именно, – отозвался Малфой, улыбаясь ему через отражение в зеркальной двери шкафа.

Гарри разглядывал спальню, будто только теперь вспомнил, что никогда здесь не был. Комната, просторная и обставленная со вкусом, казалась бы картинкой из каталога для состоятельных магглов, если бы не едва заметные следы малфоевского присутствия. Несколько свитков и длинное перо на низком столике с витыми изогнутыми ножками; книжная полка, заставленная в том числе и толстыми старинными изданиями в кожаных переплетах; раскрытый футляр для волшебной палочки и свисающее с потолка в углу деревянное кольцо, чтобы филину было где разместиться, пока хозяин читает корреспонденцию и готовит ответ.

Все еще задернутые бежевые шторы были неплотными, и Гарри обратил внимание, что за ними на подоконнике угадывается силуэт цветочного горшка. Он отодвинул штору, уже почему-то зная, что увидит, и потому готовый к дурацкой нежности, затопившей его сердце при виде знакомых мясистых листьев и гордо торчащих среди них стрел с алыми цветами на концах. Гарри ревниво вспомнил, что его собственное растение в последний раз цвело больше года назад.

– Решил покрасоваться перед прохожими? – спросил Малфой, обернулся к нему – и замер, не продев запонку в прорези манжеты.

Он подошел, как будто с прежнего места не мог разглядеть, что это там такое нашел Гарри.

– Вот. Увидел его тогда… в оранжерее, – как бы оправдываясь, развел он руками.

– Хороший выбор, – сказал Гарри и отобрал у него запонку. – И протянет не меньше десяти лет, если поливать его хотя бы раз в неделю.

– Постараюсь не забывать.

«С этим я помогу», – добавил бы Гарри, но, сколь ни естественной казалась ему эта мысль, Малфоя она испугала бы, как испугала бы самого Гарри, не будь он сейчас так абсурдно счастлив.

Он застегнул рукав, поправил приятно хрустнувшую свежестью манжету.
Малфой свободной рукой задернул обратно штору и поцеловал его осторожно, словно заново, после какого-то испытательного срока убеждаясь, что Гарри снова подастся навстречу, что можно вплести пальцы в его лохматые более обычного заросли волос. Потом он вдруг отстранился, но только затем, чтобы, помедлив, будто проведя короткий бой с собой и проиграв его, просто обнять Гарри за шею, прижаться к нему всем телом и замереть так. Было в этом что-то более интимное, чем всё остальное, случившееся в это утро. Гарри держал его неподвижно, крепко, зная, что Малфой зажмурился от этого общего для них обжигающего чувства и что пружина внутри него рвется, но это совсем не больно, а как – сказать пока нельзя, пока рано.

Ребра под тонкой тканью рубашки еще раз раздулись – и Малфой мягко высвободился, спокойный, только с этими выдающими его пятнами румянца на скулах, провел ладонью по волосам, машинально укладывая их в привычную прическу, но без заклинания ничего у него не получилось. Лично Гарри это устраивало.

– Не знаю как ты, а я настроен на полный английский, – сказал он, просто чтобы спустить их обоих с немного пугающей, незнакомой высоты, и понял, что в самом деле чертовски голоден и не помнит уже, когда ел в последний раз. – Идем, что ли?

– Я понимаю, у героев свои причуды, – сказал Малфой, не вполне еще уверенно подпуская яда в голос, и окинул Гарри выразительным взглядом, – но одежда тебе все-таки не помешает.

– А, точно. Только дай мне пять минут на ванную. А потом… – Гарри взял свои часы и, застегивая ремешок на запястье, наконец взглянул на время, – идем добывать еду. Они как раз открылись.


***

Эмили, похожая на птичку официантка, встретила Гарри удивленной улыбкой: он никогда еще не приходил утром. Несмотря на ранний час, два столика уже оказались заняты, но не их любимый, у окна, и она сразу, не спрашивая, проводила их именно к нему, будто все это время Гарри с Малфоем каждый день обедали здесь вместе.

– Закажете что-нибудь сразу, мистер Поттер?

– Да. Полный завтрак. – Гарри взглянул на Малфоя вопросительно, поймал легкий кивок и добавил: – Два. И чайник на двоих. Спасибо, Эмили.

– Смотрю, ты тут совсем освоился, – заметил Малфой с той же детской ревностью, которая проснулась в Гарри при виде его во всех смыслах цветущего растения на подоконнике.

– Не надо из меня узурпатора делать. Кто тебе мешал продолжать сюда ходить?

– И правда. Кто бы это мог быть.

– Струсил, как всегда, – полусерьезно сказал Гарри, а внутри знакомо шевельнулась досада. Не только на Малфоя. На себя – в не меньшей мере. – Полгода… охренеть просто.

Его глубокомысленное высказывание Малфой не стал комментировать. Он смотрел на залитую солнцем улицу, на прохожих, которые казались сегодня даже менее хмурыми и суетливыми. Неожиданно теплая погода, за руку приведенная в Лондон вслед за равноденствием, будто смахнула с людей часть повседневных хлопот и дала порадоваться чистенькому, свежему утру четверга.

Солнечный свет янтарем отражался от темного дерева в интерьере кафе, медовыми пятнами лежал на полу и горел огнем на боку большой круглой люстры. Гарри разглядывал все это с полудетской радостью. Негромкая музыка, струившаяся из спрятанных где-то динамиков, и предвкушение скорого утоления зверского голода, и задумчивое лицо Малфоя напротив, – все складывалось в одно неделимое, прекрасное, безымянное чувство, которое приятно было переживать в пронизанном солнцем молчании.

– Почему ты передумал? То есть… после трех месяцев тишины, – все-таки первым заговорил Гарри, когда Эмили поставила перед ними чайник с чашками и ушла с обещанием, что завтрак тоже скоро будет. – Мне казалось, на Рождество ты очень явно послал меня подальше.

– Мне тоже так казалось. Но ты со своими попытками расстаться с жизнью внес некоторые коррективы.

– Значит, если бы я сразу заявился в поместье, истекая кровью, ты бы не стал валять дурака?

– Я бы тебя добил из жалости. И кстати, не факт, что еще через пару недель мы не будем пытаться прикончить друг друга, как в старые добрые времена.

– Целых две недели? Мне нравится твой оптимизм! – со смехом сказал Гарри, но Малфой его веселья не разделил. – Нам, знаешь, не обязательно пытаться распланировать все на ближайшие десять лет.

– Конечно. Куда лучше довериться случаю и посмотреть, что выйдет.

– Пока очень даже интересно все получается.

– Не считая того, что мы вчера чуть не умерли? Меня настораживает твое понимание интересного.

Гарри беззаботно пожал плечами, глядя на официантку, которая шла к ним с нагруженным подносом. Божественные ароматы омлета и бекона расплылись над столом, румяные тосты и жареные темные помидоры так и просились в рот. Эмили быстро и ловко расставила тарелки и столовые приборы, после чего опять исчезла.
На несколько минут Гарри и Малфой сосредоточились на еде, отложив разговоры. Стоило признать: такой завтрак этого более чем заслуживал.

– Насчет вчера, – наконец выдохнул Гарри с чувством полного удовлетворения и нашел в себе силы переключить часть внимания с нежно-сливочного омлета на дела насущные. – Нам же скоро рассказывать свою версию истории с проклятым кинжалом. Если не хочешь посвятить авроров в тонкости того вашего ритуала… есть идеи?

– Палочки наши сразу покажут, что никаким заклинанием мы от проклятья не отбивались, – орудуя вилкой и ножом, как на светском приеме, ответил Малфой. – Тогда что? Нас спас твой нездоровый оптимизм в сочетании с моим здоровым скепсисом?

– Удача! И пролетавший мимо шведский тупорылый дракон. Который после своего подвига удалился в неизвестном направлении.

– Гениально, Поттер. Я успел соскучиться по публичному унижению, – сказал Малфой насмешливо. – Но у меня, пожалуй, есть другой вариант объяснения.

– Что ты придумал?

Малфой хрустнул тостом, тщательно прожевал и только после этого снизошел до ответа.

– Родовая защита. Нравится это общественности или нет, а Малфои – чистокровная семья. И у некоторых чистокровных семей есть особая магия рода. Измерить ее, изучить или как-то на нее повлиять практически невозможно. Она непредсказуема, крайне редко себя проявляет, но такие случаи есть. Они описаны во множестве манускриптов. Я изучал эту тему, когда… когда отцу стало совсем плохо. Искал лазейку. Ничего полезного не нашел, но сейчас эта информация может нам пригодиться.

– То есть ты предлагаешь не врать, а…

– Просто сказать почти правду.

– Лучшая ложь из возможных, – кивнул Гарри одобрительно, разливая чай по чашкам.

– Да, ты спас девочку, схлопотал проклятье и непроизвольно переместил нас в Запретный лес. Я схватился за кинжал. Допустим, случайно.

– Скромность тебе не к лицу.

– И проклятье распределилось между нами, – с нажимом и долей раздражения продолжил Малфой. – В тот короткий промежуток, когда его действие немного ослабло, моя семейная магическая защита сработала и нейтрализовала его. Заодно удружив и тебе. Версия не сказать, чтобы идеальная, но ведь, по сути, почти так все и было.

«За исключением того, что ничего случайного там не происходило», – подумал Гарри.

– А все-таки, как думаешь, что это было? – спросил Малфой. – Оно ждало именно тебя? Неужели это правда… Волдеморт?

– Не удивлюсь, если да. – Гарри поковырял вилкой одинокий сморщенный ломтик помидора на тарелке. – Очень в духе старины Тома. Получить мутное пророчество, на всякий случай перестраховаться вслепую. Он же свято верил, что спустя сорок лет будет живее всех живых. А на самом-то деле… мертвее любого мертвого.

Образ хнычущего, дрожащего существа огненной вспышкой из прошлого пронесся перед глазами, опалил сетчатку. Гарри поморщился, запил чаем подступившую к горлу горечь. Он редко вспоминал о том, что видел тогда на пустом вокзале Кингс-Кросс.

– Но как он это сделал?

– Честно говоря, мне это не так уж интересно. Темная магия ходит разными путями и стоит дорого. Мало кто может и готов платить такую цену, поэтому не думаю, что нас еще ждут такие сюрпризы. Будем внимательны, как и всегда, а эту историю пора отправить к тому, кто ее начал. В небытие.

– Не могу не согласиться.

– А идея с редкой странной магией отличная. Проверить и опровергнуть все равно никто не сможет. Да и пытаться не станут. Бумажки будут в порядке, пострадавших в итоге нет… Молодец, Малфой. Осталось только отчеты заполнить.

– Будет исполнено, господин аврор. Постараюсь закончить к завтрашнему вечеру.

– Я даже сам за ним приду.

– Дай угадаю: ты сейчас не про мой кабинет?

Его голос изменился всего на полтона, в расслабленном лице разве что бровь чуть дернулась вверх, а Гарри сразу, махом переключило с рабочей рутины, которая зашевелилась было в голове, на совсем другое.

– С портретом Снейпа в полстены? Мерлин упаси.

– Что такое, Поттер? Грязные мыслишки одолевают?

– Скажем… хотелось бы получить демонстрацию того, что было во флаконе, который у тебя сперли. Я, видишь ли, ознакомился только с самым началом.

– Понятно, – фыркнул Малфой. – Всегда одно и то же: Гарри Поттер и его патологическое любопытство.

Гарри развел руками, признавая за собой этот грех.

Малфой слегка поворачивал чашку на блюдце, извлекая из нее тихое грустное поскрипывание.

– И что? – спросил он задумчивым, опять напряженным голосом. – Так теперь и будет?

– Так? – отозвался вопросом Гарри, хотя знал, что он имеет в виду.

«Так» – это случайные, тайные встречи, будто они два преступника, которых строго накажут, стоит им только попасться. Малфою это отчасти было знакомо, свои отношения с Хейли он едва ли афишировал. Но встречаться с никому не известным магглом – одно дело, потянуло бы максимум на пару дней сплетен. Интрижка же с Главным аврором (Гарри так и слышал это презрительное «интрижка», которое через губу могут выцеживать почтенные волшебники и волшебницы), с которым Малфоя связывало темное, безрадостное прошлое, – это сенсация совсем иного рода.

– Ты же не думаешь, что я всегда только и мечтал стать маленьким секретом великого Поттера?

– Кто говорит про секреты?

– А, так ты предлагаешь явиться в Министерство, взявшись за руки?

– Чтобы половину наших стариков удар хватил? Зачем же так радикально? – со смешком спросил Гарри. – Опять тебя тянет планировать наперед, Малфой. Но вообще, если хочешь знать… я секретов разводить не собираюсь. Сыт по горло в связи с профессиональной деятельностью, так сказать.

– Я думал, ты гриффиндорец, а не самоубийца.

– Это ты про карьеру мою, что ли? Я в пятнадцать лет числился умалишенным, моей репутации уже мало чем можно навредить.

– В твоем возрасте пора бы уже снять розовые очки, Поттер.

– В нашем возрасте пора жить в своих интересах.

– Речь ведь не только о работе.

Гарри стиснул зубы. Ну конечно речь не о работе. «Не в этом дело». Разве не так он говорил Джинни? Только тогда он вкладывал в эти слова другой смысл. Семья всегда была для него главным.

Она и оставалась главным. Просто сейчас он позволил себе поверить, что у него есть право на что-то еще. Что-то новое – только свое.
Оставалось надеяться, что Малфой за минувшие безрадостные месяцы пришел к похожим выводам.

– Никто и не говорит, что всё легко и просто, – сказал Гарри, глядя ему в глаза и читая в них свои собственные тревоги. – Но мы можем дать себе шанс. Спешить-то некуда, раз мы уже давно везде опоздали. Я не отступлю… если ты не отступишь.

Он тронул руку Малфоя, лежащую на столе. Тот вздрогнул, хотел было отдернуться – но в итоге повернул руку ладонью вверх, превращая прикосновение в ласку.

– Мне слишком часто приходилось это делать, – с невеселой улыбкой отозвался он. – Пожалуй, хватит.

– То есть ты не будешь пытаться наложить на меня Обливиэйт в министерском сортире? Какое облегчение, – сказал Гарри. – И потом, у тебя бы не получилось. Это я так. На всякий случай предупреждаю.

Малфой с возмущением уставился на него – а потом рассмеялся, тем самым смехом, который рождался и гас в грудной клетке, вырываясь наружу через глаза и широкую улыбку. В прошлый раз, сидя за этим столом, он смеялся так же, только с ним был кое-кто другой.

– А у тебя есть свой типаж, правда? – спросил Гарри.

Малфой, все еще улыбаясь, но уже с более привычной язвительностью, сощурился, покачал головой – не отрицая, скорее, размышляя над чем-то своим.

– У тебя тоже. Что, Потти, всегда тянуло к блондинам?

Выпад был неожиданным. Гарри на миг растерялся, чем только укрепил подозрения, которые были у Малфоя до этого момента.

– Аврорская академия как рассадник порока, кто бы мог подумать, – продолжал тот уже откровенно насмешливо, опять прочитав все по лицу Гарри как по детской книжке с картинками.

– Что?.. С чего ты взял?! – попытался Гарри, сам услышал, как фальшиво прозвучало, и махнул рукой: – Ну то есть… как ты вообще догадался-то?

– Про тебя и мистера «Я к вам в гости из Америки»? – веселился Малфой. – Да ты бы себя тогда видел.

– Вот так посмотрел и понял? Черт, Малфой, ты легилимент, может?

– Просто я за тобой шесть лет наблюдал.

– Когда мы были детьми!

– Не так уж сильно ты изменился, Поттер.

– Еще как изменился. И ты тоже, – сказал Гарри и сжал его пальцы. – Иначе мы бы тут сейчас не сидели.

В улыбке Малфоя были вопросы, которые Гарри слышал, как если бы сам применял сейчас легилименцию, которые задавал себе раз за разом, день за днем и ночь за ночью. Ответы оставались неизменными, и тогда Гарри послал их к черту – вместе с вопросами. Разум его раньше уже подставлял.
Сейчас Гарри собирался прислушаться к более верному советчику.

– Сидим мы замечательно, – сказал Малфой, не сводя с него глаз, – но нам все равно нужно на работу.

Гарри с сожалением допил чай и стал рассеянно хлопать по карманам в поисках кошелька.

– Интересно, друиды разошлись? Солнце-то давно уже встало.

– Скоро узнаем. Только… думаешь, никому не покажется странным, что ты даже не переоделся? Или ты часто наряжаешься магглом на работе?

– Только по праздникам. Ладно, заскочу по-быстрому домой – и в Аврориат. Ты тоже сразу туда отправляйся.

– Хорошо. – Малфой промокнул рот салфеткой и вдруг зацепился взглядом за рисунок на ней, будто впервые увидел. А может, и правда не обращал раньше внимания. Он пальцем разгладил солнце, которое раскидывало лучи над схематичным изображением Стоунхенджа. – Как странно... И здесь он.

– Он всегда здесь был, – сказал Гарри. – И мы тоже.

Спроси его Малфой, что он имеет в виду, Гарри не смог бы ответить, но тот не спрашивал и даже, кажется, не удивился.

– Скажите, Эмили, – обратился вдруг Малфой к официантке, которая подошла со счетом и подносом. – А почему кафе так называется?

Гарри почему-то казалось, что она не знает ответа, или ему просто немного хотелось этого в глубине души.

Эмили широко улыбнулась, будто вопрос польстил лично ей:
– О, это романтическая история. В восьмидесятые хиппи устраивали в Стоунхендже фестивали летнего солнцестояния. На одном из них мистер Гудман встретил свою будущую жену. Они познакомились ночью, а к рассвету, по его словам, он уже влюбился без памяти. Потом, когда мистер Гудман решил открыть здесь кафе, он хотел посвятить название жене, а она заставила его проявить фантазию. Ну вот, он и проявил. Сейчас заведением владеет их сын. В обстановке многое поменялось, но наше старое солнышко все еще светит, – она весело взглянула на большую шарообразную люстру под потолком. – И название осталось прежним, конечно.

Эмили оставила счет и ушла, нагрузив поднос грязной посудой.
Им тоже пора было отправляться в привычный, суетливый, обыденный волшебный мир. Только Малфой медлил, разглядывая рисунок на салфетке.

– Ну надо же, – задумчиво проговорил Гарри, хотя удивляться было нечему. Напротив, ему казалось, что всё так, как и должно быть.
Что по-другому быть не может.

– Одно могу сказать точно, – ответил Драко, глядя на него смеющимися глазами. – Здесь мне нравится гораздо больше, чем в Уилтшире.


the end

@темы: ссылки по ГП, Дiйснiсть