[LaAIRIN]

15.05.2013 в 19:49

Пишет Malfoyfest:

Название: За стеклом
Пейринг: ДМ/НМП
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, АУ
Размер: миди (16400 слов)
Дисклеймер: все принадлежит Роулинг, как обычно
Предупреждения: ООС.
Фик написан на весенний Малфой-фест 2013

– Есть несколько условий, Драко, – Блейз небрежно стукнул длинным пальцем по сигарете, и серый столбик пепла мягко упал на ковер. – Используется оборотное зелье модификации «L», с восьмичасовым сроком действия.

Драко скривился, но промолчал – время вопросов пока не наступило.

– Для оборотного применяются только волосы магглов.

На этот раз Драко передернуло от отвращения.

– Это еще почему?

Блейз невозмутимо посмотрел на него.

– Ты хотел бы обнаружить там свою копию? Нет? Ну так этого никто не хочет, Малфой. Затрудняешься с выходом в маггловский Лондон – сделай заказ в какой-нибудь лавке в Лютном переулке. В той же «Ведьме Розамунде». Тебя там на сто лет вперед маггловскими волосами обеспечат.

– Ладно, – буркнул Драко. – Еще условия?

– Не пытаться выяснить, кто есть кто. Конфиденциальность – самое важное условие. Делай что хочешь, как хочешь и с кем хочешь. Но за любую попытку узнать, кто скрывается под оборотным зельем, получишь пожизненный запрет на посещение. Индикаторы тебя под любой маской вычислят, в кого бы ты ни превратился. Если будешь вести себя паинькой и регулярно посещать клуб – через два года получишь один инвайт для кого-нибудь из друзей.

– То есть ты там два года, – уточнил Драко.

– Пять, – Блейз ухмыльнулся. – Не возмущайся так демонстративно. Три года назад ты еще не был готов к «Сексу в масках». Мораль, кодекс чистокровных и прочая высокопарная чушь. На жизнь надо смотреть проще, Малфой. Ценно то, что приносит удовольствие. А секс – одно из главных удовольствий. К счастью, ты это вовремя понял.

Драко и правда вовремя понял, насколько глупо цепляться за условности, когда жизнь предлагает множество соблазнов. Причем не грозивших ни состоянию, ни доброму имени. Впереди маячил добропорядочный брак, и Малфой решился пуститься во все тяжкие вплоть до того момента, когда его назовут счастливым мужем в колонке светской хроники «Ежедневного пророка». Блейз, как всегда, угадал самый подходящий момент.


Розамунда запросила недешево, но Драко решил не торговаться. Ему не хотелось радикально менять свою внешность и брать что попало. Поэтому он озвучил заказ максимально точно:

– Высокий стройный блондин около двадцати пяти лет, цвет глаз значения не имеет, изящный, никаких сумасшедших мускулов и квадратных челюстей. А также приметных деталей вроде шрамов или татуировок. И никакого загара!

Ждать пришлось две недели, и Драко извелся от неизвестности. Он отважился на самое рискованное приключение в своей послевоенной жизни и был уверен, что вот именно сейчас пропускает самое интересное. Блейз посмеивался и поддразнивал пикантными рассказами. Малфой злился и молчал, в глубине души посылая Розамунде самые подсердечные проклятия.

Наконец однажды утром его разбудил клекот почтовый совы. Соскочив с постели в одной ночной рубашке, Драко распахнул створку и с трепетом снял с когтистой лапы небольшой мешочек. Внутри лежала коробочка, чем-то напоминавшая изящную дамскую пудреницу. Замирая, Драко щелкнул замочком, бережно вытянул из аккуратной прядки золотистый волос.

Оборотное зелье – самое обычное, на час – давно уже было припрятано в ванной комнате. Драко тщательно запер окно, проверил заклинание на входной двери и, зажав нос, проглотил жидкость, передернувшись от мерзкого гнилостного вкуса.

Через несколько минут, показавшихся вечностью, он с трепетом разглядывал в огромном зеркале свой временный облик. Розамунда не обманула – экземпляр маггла оказался великолепен. Драко стал выше на добрый десяток дюймов, шире в плечах и – лукавить перед собой было глупо – намного красивее. Короткая стрижка вместо бесцветного тощего хвостика на затылке, обрамленные черными ресницами светло-голубые глаза, слегка золотистая кожа, немного полные розовые губы, восхитительная родинка на левой скуле…

Весь час Драко провел перед зеркалом, жестоко завидуя неизвестному магглу. Если бы ему самому повезло родиться с такой внешностью, Драко покорил бы весь магический мир без волшебства и галлеонов. Его колдографии не сходили бы со страниц «Ведьмополитена», в его окна стучались бы сотни, нет, тысячи сов от восторженных поклонниц и поклонников. И первым среди них был бы Поттер…

Волшебные грезы закончились вместе с действием Обротного. Кроме того, Драко уже безобразно опаздывал в Министерство. Поэтому умываться, одеваться и завтракать ему пришлось очень быстро, так что времени на сожаления о собственном непримечательном лице и далеко не выдающейся фигуре не осталось.

Оставшиеся до вечера пятницы дни Малфой провел в неопределенных грезах и сомнениях. Его работа в архиве позволяла занимать руки, но мало напрягала мозги – так что для фантазий оставалась масса времени. Единственное, что беспокоило Драко – посвященность Блейза в тайну. С другой стороны, шантажировать Малфоя тот тоже не мог, ибо и Драко неизбежно узнает личину, под которой Забини приходит в клуб. Ну а после первого визита, когда магические поля запомнят настоящего Драко, можно будет – если очень уж понадобится – внешность сменить. Хотя в глубине души Малфой был уверен, что этого не случится. Лишние знания всегда палка о двух концах, а Блейз уже год как был счастливо женат на Дафне Гринграсс. Во всяком случае, так утверждал «Ежедневный пророк».

Оборотное зелье «L», по слухам, было обязано своим появлением на свет ошибке ученика зельевара. Магистр, разъяренный порчей ценных ингредиентов, заставил того выпить получившуюся жидкость, чтобы нерадивый подмастерье на собственной шкуре оценил последствия промашки. Последствия сделали зельевара одним из самых состоятельных магов Британии, а его ученика – владельцем процветающей лавки в Косой аллее. Стоило зелье едва ли не больше, чем Феликс Фелицис. Скрипнув зубами, Драко выложил за два флакона весь свой недельный заработок. Разумеется, это были не последние галлеоны в его кошельке, но все же четыре унции отвратительной бурой жидкости не стоили, по мнению Малфоя, сорока рабочих часов в пыльном затхлом архиве.

Маленький домик, где жил Драко, находился в самом конце Часового переулка, совсем недалеко от Косой аллеи. Малфой переехал туда через пару лет после окончания школы, когда послевоенные страсти улеглись и маги на улицах перестали коситься на его черную с серебром мантию. Изменять привычкам он не собирался, хотя магический мир захлестнула мода на светлые яркие ткани. Но Драко считал черный цвет наиболее благородным и с презрением разглядывал в витрине магазина мадам Малкин безголовых манекенов, облаченных в пурпурное, голубое и ярко-желтое.

Родители не возражали против его желания пожить самостоятельно – Драко исправно посещал Малфой-мэнор по воскресеньям, обсуждал с отцом новости, а с матерью – последние светские сплетни. Работа в архиве ему не нравилась, но имидж раскаявшегося Пожирателя требовал определенных жертв. После свадьбы Драко собирался уйти из Министерства, посвятив себя семейным делам. Представлял он их себе не очень хорошо, но уже заранее предвкушал блаженное безделье и сон до десяти утра. Как утверждал Люциус, деньги давно работали на Малфоев сами, поэтому не имелось насущной необходимости ежеутренне спешить на службу. Пяти лет в архиве должно было с лихвой хватить на будущее – после этого Драко мог с чистой совестью сказать любому магу, что честно работал на благо Британии. Ну а уточнять, что работа заключалась в перекладывании старых папок с полки на полку, совершенно необязательно.

Будние вечера Драко проводил в пабах или в праздном шатании по улицам, покупая себе сладости или дорогие безделушки. Иногда встречался с сокурсниками и проводил время с ними, чаще всего – с Блейзом, Грегори и Панси.

В общем, жизнь была нетяжела, предсказуема и до отвращения скучна. Но весь масштаб предсказуемости Драко оценил только после обручения с Асторией Гринграсс. Проснувшись наутро после помолвки, он вдруг с удивительной ясностью представил себе череду одинаковых дней – с чопорными завтраками, обедами, визитами к знакомым, обязательным вечерним бриджем или лото по мелочи в кругу семьи… Представил, ужаснулся и понял, что теряет драгоценное время. Годы проходили мимо, а у Драко уже не было под боком Поттера, чтобы чувствовать себя живым. И хотя последние два года войны не перестали быть кошмаром, изредка возвращавшимся к Малфою во снах, даже они вспоминались теперь с оттенком ностальгии. Пусть Драко сражался за проигравшую сторону, но эти сражения оставались самым захватывающим приключением во всей его недолгой жизни. Он уже почти забыл прошлые страхи и боль, зато воспоминания о бурлящем в крови возбуждении до сих пор заставляли его сердце биться чаще.

Сейчас, ожидая, когда Блейз зайдет за ним, чтобы отвести в самый скандальный и самый закрытый клуб Лютного переулка, Драко испытывал почти такие же чувства, как несколько лет назад. Ночь перед посвящением в Пожиратели смерти он провел без сна, предвкушая свой триумф. Восторгу не мешали ни заплаканные глаза матери, ни угрюмое выражение на лице профессора Снейпа. Драко был способен думать только о том, как станет гордиться отец, узнав об избрании единственного сына. И с какой завистью будут разглядывать Метку другие слизеринцы.

Все вышло с точностью до наоборот, но то восторженное состояние – смесь эйфории, страха и предчувствия больших перемен – Драко запомнил навсегда. Сейчас с ним происходило нечто похожее – он метался из комнаты в комнату, то и дело смотрел на часы и проклинал Блейза, не желавшего прийти ни на минуту раньше девяти.

Когда негромко звякнул дверной колокольчик, Драко уже был на грани почти полноценной истерики. Он не умел ждать, совершенно, терпение никогда не входило в число его достоинств. В школе он еще как-то это скрывал – обстоятельства вынуждали, – но сейчас таких обстоятельств не имелось. Поэтому на звонок Драко бросился к двери так, словно от этого зависела его жизнь.

На пороге стояла вызывающе одетая девушка. Ее нежно-розовая мантия была распахнута, открывая на обозрение потерявшего дар речи Драко длинные стройные ноги, мини-юбку, впалый смуглый живот с блесткой пирсинга и темно-красный короткий топ, обтягивающий довольно крупную грудь. На ногах у девицы были туфли на высоченной шпильке, на длинной шее болтался и посверкивал в свете газовых фонарей крупный кулон со скарабеем, на руках позванивали кольца серебряных браслетов.

– Ты еще не готов, – недовольно сказала девица, отодвинула Драко в сторону и зашла в прихожую. – Мы же договорились – в девять.

– Блейз? – не веря своим глазам, пробормотал Драко.

– Впечатляет? – девица ухмыльнулась, уселась на невысокую тумбочку и закинула ногу на ногу, демонстрируя ажурную полоску кружевной резинки на чулке. – Это одна из моих масок. Кстати, рекомендую при случае попробовать – совершенно иные ощущения. Ну отомри уже, Малфой. Ты же не думал, что в клубе собираются исключительно мужчины? Кстати, не вздумай там назвать меня Блейзом. Эту маску зовут Барбара.

Трансфигурировать подходящую одежду для маски Драко пришлось второпях. Он совершенно упустил из виду, что выбранный им для посещения клуба образ выше и крупнее его самого. Блейз скептически оглядел получившийся результат и хмыкнул.

– Маска неплохая. Молодой красивый самец, сексуальный. Но в таком виде на тебя не польстится никто. Малфой, ты ведь не в Министерство идешь, а в ночной клуб. К чему эти идеальные складки на брюках, этот галстук, этот атласный жилет? Встань перед зеркалом и учись.

Несколько взмахов палочки превратили идеально отутюженные брюки Драко в нечто жесткое, почти болезненно обтягивающее задницу, к тому же голубого цвета. Дорогая рубашка трансформировалась в сетчатую майку, жилет остался собой, но сменил атлас на тонкую кожу. А вместо галстука шею Драко обхватила короткая золотая цепочка.

– Вот так, – удовлетворенно сказал Блейз и спрятал палочку. – Это называется джинсы, Драко. Модно, сексуально.

– И неудобно, – Малфой попробовал присесть. – Режет.

– Разносятся, – спокойно ответил Забини. – Привыкнешь, даже не дойдя до клуба. Зато теперь на тебя гарантированно клюнет большая часть посетителей. Кстати, если есть желание, можешь завалить в постель меня. Главное – не забывай, что это не ты сам, а всего лишь маска.

– Тебя? – Драко покосился на Блейза. – Нет уж. Я ведь буду знать, кто там внутри.

– Как хочешь, – Забини запахнул мантию. – Идем, Малфой. Клуб открылся час назад, скоро там начнется самое интересное.


Драко даже представить себе не мог, что забор между двумя покосившимися домами в Лютном переулке на самом деле вход в обитель порока. Он ходил мимо него тысячу раз, с гадливостью обходя живые растения, которыми поросли кирпичи. Свисающие со стены лианы хищно шевелили усиками и раскрывали цветы отвратительного бурого цвета, напоминающего засохшую кровь. В сумерках цветы тускло светились, привлекая множество ночных бабочек и мотыльков.

– Сторожа, – объяснил Блейз, небрежно ткнув палочкой в один из бутонов. – Чужака не пропустят. Придется минуту потерпеть, Малфой, – они должны запомнить твою магическую ауру, после этого ты сможешь приходить сюда самостоятельно.

Он крепко взял Драко за руку, отодвинул палочкой один из цветков, под которым обнаружился поросший мхом огромный плоский камень. Казалось, вокруг него и была выстроена стена из кирпичей – он выглядел каменной дверью, вросшей в землю.

Касание палочки – и Блейза с Драко с ног до головы опутали тонкие хищные усики лиан. Они гладили кожу, тыкались в шею, обвивали плотно сжатые пальцы. Малфой с трудом заставил себя не отшатнуться, вырываясь из этих неприятных объятий, хваткой напоминавших смертельные кольца гигантской змеи.

– А если кто-то с улицы это увидит? – содрогаясь от гадливости, спросил он спокойно стоявшего рядом Блейза.

– Не увидят, – тот даже головы не повернул, позволяя усикам исследовать свое лицо. – Ты ведь не замечал здесь раньше никакого камня? Вокруг входа действует заклятие невидимости. Дверь видят только посвященные.

Драко показалось, что где-то вдали, за стеной, нежно прозвенел колокольчик. Он уже хотел спросить, послышался ему звук или нет, но тут лианы расступились, камень исчез, и Малфой увидел в открывшемся проеме стены выложенную плиткой дорожку, кусты роз, фонарики, висящие на деревьях, а в глубине маленького садика – небольшой особняк, чьи окна мягко светились теплым оранжевым светом. Над входом покачивался от легкого летнего ветра серебряный колокольчик, вызванивающий замысловатую милую мелодию.

– Добро пожаловать в гнездо греха, – ухмыльнулся Блейз и первым вступил под свод каменной арки. – Поздравляю, Малфой. Отныне ты член нашего клуба. Как прикажешь теперь тебя называть? Джек, Джон, Якоб, Стив?

Драко на мгновение задумался. Имя слетело с губ раньше, чем он его осознал.

– Винсент, Винс.

Блейз поморщился, но ничего не сказал. Гибель сокурсника оставила его в свое время равнодушным, и он никогда не мог понять, чего ради Малфой два раза в год таскается на семейное кладбище Крэббов. Мало кто знал, что случилось тогда в Выручай-комнате: Драко и Грегори молчали, Поттер и его компания отделывались общими фразами. Малфой понятия не имел, почему держат рты на замке бывшие гриффиндорцы, даже трепливый Уизли, но подозревал, что их молчание каким-то образом связано с пресловутой диадемой.

Сам он чувствовал вину перед миссис Крэбб, потерявшей и мужа, и сына. Она не догадывалась, что именно Драко втянул Винса в ту трагическую авантюру, и с благодарностью принимала его визиты.


Уютный и тихий снаружи домик внутри оказался своей полной противоположностью. В пустом маленьком холле, служившем, видимо, прихожей-тамбуром, сидел вышибала – угрюмый полувеликан, задумчиво ковырявший в носу корявым пальцем. Драко споткнулся о ковровую дорожку, и Блейз подтолкнул его в спину.

– Не задерживайся, дорогой, – в голосе проскользнуло отчетливое кокетство. – Все самое интересное – дальше.

Тяжелая дверь распахнулась сама собой, и Драко оглушил тяжелый грохот. Малфой не очень хорошо разбирался в популярных эстрадных исполнителях, разве что узнавал какие-то мелодии «Ведуний», но то, что завывало, скрежетало и бухало из магически усиленных динамиков по периметру зала, даже гоблин не назвал бы музыкой.

Тем не менее, танцпол был забит. Одетые и полуобнаженные мужские и женские тела дергались, извивались, подпрыгивали в немыслимых па. Драко окатила волна душного, как медвежья полость, возбуждения. Было что-то невыносимо непристойное в лоснящихся от пота спинах и плечах, в искаженных, поднятых к светящемуся разноцветными огнями потолку лицах, в самих движениях, имитирующих сексуальный контакт.

– Не стесняйся, Винс, – промурлыкала ему в ухо Барбара, и от вкрадчивого голоса по телу Малфоя побежали щекотные мурашки. – Выпей немного и расслабься. А потом я устрою тебе маленькую экскурсию по нашему клубу.

Огневиски пришелся кстати – после второго бокала музыка уже казалась Драко вполне приемлемой, свет не слепил глаза, а рука Барбары на плече почти не мешала. Кинув в рот кружочек истекающего сладким соком киви, Малфой повернулся к спутнице.

– Пошли смотреть, что тут есть еще, кроме магической дискотеки.

Пробираясь следом за Барбарой сквозь толпу танцующих, Драко чувствовал чужие прикосновения – его гладили по плечам, по спине, по ягодицам, чья-то нескромная рука ужом скользнула между ног. Он уворачивался, но эти мимолетные ласки будоражили кровь, и так уже изрядно кипевшую от алкоголя.

«Какой хорошенький», «Пошли со мной, красавчик», «Я готов трахать тебя до утра»… Шепот отравой вливался в уши, шумел в голове морским прибоем, пылал под кожей раскаленными углями. За дверь Драко вывалился, глотая открытым ртом спертый воздух и пытаясь усилием воли справиться с возбуждением, ставшим чуть ли не болезненным. Несомненно, большинство магов в зале использовали духи и лосьоны с афродизиаками. Словно музыки, алкоголя и неузнаваемости было недостаточно.

За дверью царила такая тишина, что Драко вначале решил, будто на него наложили заклятие оглушения. В голове еще раздавался грохот, перед глазами мелькали разноцветные круги. Малфой поморгал, привыкая к полумраку и пытаясь понять, куда попал.

Очень быстро зрение и слух адаптировались – Драко стал различать мягкий приглушенный свет, прямоугольниками падавший от стен, услышал негромкие вздохи и стоны, разглядел силуэты людей в коридоре. Блейз неторопливо дернул его за лацкан жилетки, Малфой сделал несколько шагов вперед, вступил в освещенное пространство и – увидел…

Вместо стены ему открылось огромное, от пола до потолка окно в комнату, в центре которой стояла широкая кровать. На кровати в немыслимых – с точки зрения Драко – позах сплеталось несколько обнаженных тел, мужских и женских. Малфой в ужасе оглянулся на Барбару, но та покачала головой и приложила палец к алым губам.

– Изнутри обычная стена. Хотя все присутствующие в курсе, что снаружи она прозрачная.

Голос принадлежал мужчине, остановившемуся рядом с Драко. Малфой покосился на него – невысокий, крепкий, с жесткой складкой у рта и хмурым выражением темных глаз. Он чем-то напомнил Драко дядю Рудольфа, может быть, едва ощутимыми силой и властностью, сквозящими в каждом слове и движении.

– А как же они… – начал было Малфой шепотом, но мужчина качнул головой.

– Маска. Она защищает надежнее любой стены. Впрочем, желающие интима могут отменить заклятие односторонней прозрачности. На время. И они никогда не знают, в какой момент оно снова начнет действовать. Многие так и делают – это помогает расслабиться и забыть о зрителях. Идем, здесь еще много интересного.

Словно под заклятием Империуса Драко двинулся за незнакомцем, оставив позади недовольную Барбару. Он заглядывал в окна, краснел, отворачивался на мгновение, но не мог удержаться – и поворачивался снова, упиваясь непристойными живыми картинками, задыхаясь от возбуждения и желания.

– Первый раз здесь? – рука мужчины легла на его пояс уверенно и почти что повелительно. – С новичками всегда так, их тянет к каждому окну. Потом привыкаешь и начинаешь искать что-то особенное. Или кого-то особенного.

– Дом снаружи кажется маленьким, – пробормотал Драко, чувствуя непреодолимое желание вцепиться в спутника, чтобы не остаться одному среди жарко дышащих и возбужденных мужчин и женщин. – Магическое расширение?

– Разумеется, – мужчина кивнул. – Мы ведь остаемся волшебниками даже под масками. Здесь у каждого свой интерес. Кто-то проводит ночь в баре и на танцполе, кто-то глазеет в окна, кто-то всю ночь меняет партнеров. Здесь всегда есть одна свободная комната для тех, кто решится рискнуть. Хочешь ее поискать?

– Н-н-нет, – усилием воли Малфой выдрался из чужого объятия. – Я еще погуляю.

– Как знаешь, – мужчина усмехнулся. – Но рано или поздно каждый начинает искать свободную комнату.


Мужской туалет Драко обнаружил довольно быстро. Заперся в кабинке, отгоняя от себя мысль о возможной прозрачности «с той стороны». Кто знает этих сумасшедших владельцев клуба? Может быть, они лишили интимности все, что происходит вокруг. Но терпеть не осталось никакой возможности. Драко с трудом вытащил пуговицу из узкой петли, торопливо расстегнул молнию и со вздохом облегчения запустил руку в трусы. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы кончить. Перед глазами хаотично мелькали непристойные воспоминания, кровь набатом гремела в ушах, пульсировала в промежности, распирала член. Так что хватило нескольких движений судорожно сжатым кулаком, чтобы сперма горячей струйкой пролилась на пальцы.

Драко выдохнул, закрыл глаза и обессилено сполз по стенке на пол.


Всю неделю Драко бросало то в жар, то в холод, стоило вспомнить о посещении клуба. Работать сделалось абсолютно невыносимо: какие могут быть пыльные папки и копошение в бумагах, если перед глазами то и дело – обнаженные тела, а в штанах – напряженный член? Так что он даже умудрился поругаться с Поттером, с которым все эти годы старался ограничиваться приветствиями и «Вот то, что вы просили, мистер Поттер», если тот запрашивал какое-нибудь дело из архива. А тут мало того, что пропустил его имя на служебной записке, так еще и не подготовил к нужному времени необходимого. И когда Поттер сам нарисовался в дверях, Драко, только-только успевший привести себя в порядок после торопливой дрочки в туалетной комнате, от неожиданности едва не сел мимо стула.

– Малфой, – недовольным тоном с порога начал второй заместитель главного аврора, – я просил доставить мне материалы к сегодняшнему утру. Скоро обед. Почему их до сих пор нет?

– Не успел, – чувство вины всегда заставляло Малфоя вести себя вызывающе, а тут еще изо всех сил приходилось давить в себе ощущение, что Поттеру прекрасно известно, чем он занимался минуту назад. – Я один, а вас много.

– Прислать тебе помощников, Малфой? – немедленно и, как показалось Драко, охотно ощетинился Поттер. – Могу отозвать пару авроров из Азкабана – там сейчас достаточно тихо, есть возможность отменить усиленную охрану.

– А ты мне не угрожай! – взвился Драко. – Я ничего противозаконного не делал! Подумаешь, не доставил вовремя Его Избранности бумажки!

– Я не угрожаю, с чего ты взял? Предложить помощь – это теперь угроза? Или на воре шапка горит, а, Малфой? Есть что скрывать? – Поттер нехорошо прищурился.

Шапка-то на воре горела, да только не та, что предполагал Поттер. Мерлин, как Драко в свое время мечтал о сексе с ним. Хотя бы о сексе.

Но насколько Поттер манил к себе – настолько же отталкивало все остальное. Больше всего Драко боялся, что Гарри каким-то образом узнает о его тайных желаниях. Ведь тогда он вряд ли упустит возможность каким-нибудь образом публично его опозорить. Да пускай и не намеренно – случайно проговорится своим приятелям. Драко дурно делалось при одной только мысли, с какой радостью Уизли будет на каждом углу делиться чужим секретом.

Со временем острое желание прошло, оставив глубоко внутри легкое покалывание неудовлетворенности. Теперь, сталкиваясь с Поттером в Министерстве, ничего, кроме сожаления о несбывшемся, Драко не чувствовал. Причем, что самое интересное, ни к одному мужчине Малфой больше никогда не испытывал подобной тяги. Но посещение клуба и та вседозволенность, которой казался пропитан сам воздух, а также постоянное возбуждение, сопровождавшее Драко всю неделю, подействовали на него разлагающе. Секса с Поттером захотелось снова, с удвоенной силой. На какое-то мгновение Драко даже зажмурился, преодолевая себя, а потом произнес, изо всех сил сдерживая любые эмоции:

– Приношу свои извинения, мистер Поттер. Ваша заявка будет удовлетворена в ближайшее время. Через полчаса материалы будут лежать у вас на столе.

И едва не кончил снова от так близко расположившихся в собственной фразе слов «Поттер», «удовлетворение» и «лежать на столе».

Поттер, тем не менее, поглядел на него подозрительно, потом пожал плечами, сказал:

– Учти – я засекаю время, – и вышел.


Ровно через полчаса Драко принес затребованное дело:

– Вот то, что вы просили, мистер Поттер, – бесцветно произнес он стандартную фразу.

А Поттер зачем-то потянулся и положил руку на ладонь не успевшего среагировать Драко.

– У тебя все в порядке, Малфой? – спросил он, и встретившийся с ним глазами Драко отшатнулся, выдергивая пальцы из чужой хватки.

– Да, – торопливо кивнул он. – У меня все в порядке. Еще раз извини.

После чего немедленно выскочил за дверь.


Видно, за эти полчаса Гарри поостыл и решил проявить участие – никак, по старой памяти. По крайней мере, взгляд у него был искренне заинтересованным и очень внимательным.

Драко вздохнул и поплелся на рабочее место – разгребать образовавшиеся завалы, а то как бы ненароком еще кто-нибудь из неудовлетворенных заказчиков не явился в самый неподходящий момент.


До конца недели Малфой успел твердо решить, что в клуб больше ни за что не пойдет. Слишком негативно даже единственное посещение отразилось на его жизни. Ну да, приятно. Ну да, любопытно. Ну да, возбуждающе. Но нужны ли Малфою новые неприятности? При этом связанные даже не с самим посещением, а с его последствиями… С другой стороны – не исключено, все дело в том, что Драко не довел эксперимент до конца? Если бы он позволил себе… позволил себе… ну хоть что-нибудь позволил себе – возможно, ему не приходилось бы бегать дрочить по нескольку раз за день?

Но когда подлое воображение настигло его в очередной раз, и невыносимо острый приступ возбуждения накрыл прямо за обеденным столом Малфой-мэнора как раз во время малоинтересных разглагольствований отца о ценах на французское вино, и пришлось, с трудом дождавшись окончания трапезы и монолога, бежать в ванную комнату, а потом с помощью палочки прятать следы своего позора, Драко решил еще тверже: нет, никогда больше! Ни-ког-да!


И буквально через полтора часа с замирающим сердцем стоял перед заветным валуном, скрывавшим вход в царство порока.

«Я только чуть-чуть, только одним глазком гляну – и сразу назад», – убеждал он себя, пробираясь мимо танцующих, бросая нервные взгляды по сторонам и втягивая трепещущими ноздрями царящие здесь запахи. Как будто ему нужны были дополнительные пары афродизиака. Как будто он и так не был на полном взводе. Как будто чужие прикосновения и так не заставляли сладостно вздрагивать и мечтать о большем.

Живые неприличные картинки за окнами почти ничего к общей взбудораженности не добавили: сегодня в трех подряд показывали обычный половой акт между одним мужчиной и одной женщиной. В четвертом, правда, мужчин было двое, но они зачем-то связывали женщину и готовили кожаные плетки, а насилием Малфой не увлекался. И Драко, обходя таких же глазеющих, двигался от окна к окну в длинном коридоре, ища что-то особенное – как и предрекал в прошлый раз незнакомый маг. Что-то, от чего сердце бы подпрыгнуло к горлу и заколотилось у самого адамового яблока, мешая глотать, дышать, жить… Он ведь заслужил такое за целую неделю мучений, не правда ли?

За очередным окном развлекался Блейз. Вернее, Барбара. Мужчин с ней тоже оказалось двое: одному она сосала член, в то время как другой брал ее сзади. Драко замер перед стеклом со смешанным чувством гадливости и любопытства. Короткая яркая юбка Барбары оставалась надета на ней, и почему-то от этого все выглядело еще непристойнее – лоснящиеся от пота тела, закатывающиеся глаза, упруго подпрыгивающие груди и эта задранная юбка, прилипшая к спине. Шлепки и постанывания, сопровождающие действо, тоже прекрасно доносились до наблюдателя, так же как и ругательства того парня, которому делали минет: «Давай, давай же, сучка! Соси! Глубже!»…

Может быть, если бы Драко не знал, что вот эта девица – в действительности Блейз Забини, он бы отреагировал как-то иначе. Но он знал, к тому же припомнил радушное предложение Блейза завалить его самому, после чего передернулся и отправился дальше.

Чтобы в очередном окне застать уже квартет из трахающихся тел. Потом несколько минут полюбоваться на двух ублажающих друг друга женщин, а затем, не успев сделать и десятка шагов, наткнуться на давешнего знакомца.

Наткнуться в буквальном смысле: дальше коридор оказался совершенно темным, без единого окна. Малфой пошел туда чисто из любопытства – вдруг за поворотом обнаружится что-то интересное?

Он налетел на что-то живое и теплое, обхватил его, пытаясь не упасть, и, не сдержавшись, чертыхнулся.

– Осторожно, – сказал ему знакомый голос, от которого по всей коже опять побежали мурашки. Крепкие руки поддержали, ставя на ноги. – Ты в порядке?

– В полном, – пробормотал Малфой, понимая, что именно вот это «особенное» он и искал. С момента появления в клубе бродил по коридору в надежде встретить этого человека. И неожиданно даже для самого себя проговорил, причем в его голосе откуда-то появились бархатные интонации. – А если ты меня сейчас поцелуешь, то все станет еще лучше.

Мужчина хмыкнул, привлек к себе Малфоя, прижал покрепче и смял губы жестким поцелуем.

Тут же перестало иметь значение все: и то, где Драко находится и в чьем теле, и то, что целующий его мужчина отнюдь не Поттер – единственный, к кому Драко испытывал подобные желания, – и то, что они стоят в общем коридоре, где увидеть их может любой проходящий зевака, и то, что прижатую к холодной стене спину карябают неровности, и то, что подобное поведение недопустимо, предосудительно и очень порочно. Прошло даже лихорадочно-гадливое возбуждение, которое преследовало Малфоя весь последний час. Осталась чистая страсть, кипящая в венах, и готовность отдаться крепким рукам, твердым губам и умелому языку, хозяйничающему в его рту. А приятный, чуть пряный запах чужого парфюма кружил голову не хуже афродизиачных паров в зале.

Неожиданно стена, около которой они стояли, стала прозрачной, из-за стекла полился ровный розовый свет, вырывая их из приятного интимного сумрака. И мужчина отступил от Драко, правда, не отпуская окончательно.

– Так и знал, что это ты, – чуть задыхаясь, сказал он. – Тебя долго не было.

Горячая волна окатила с ног до головы еще прежде, чем пришло понимание: с одной стороны, на месте Драко в объятиях этого человека сейчас мог оказаться кто угодно, с другой – его заметили и ждали.

Мужчина внезапно снова потянул его ближе:

– Ты дозрел до того, чтобы поискать комнату?

За окном, на которое никто из них не смотрел, принялись томно постанывать, и Малфой, покраснев, попытался высвободиться из обнимавших рук.

– Нет-нет, – пробормотал он, – не сейчас. Не сегодня.

– Завтра? – требовательно спросил мужчина, не выпуская его.

– Не знаю. Не уверен.

– Завтра! – приказал мужчина, ухватив его за запястье. – Обещай. Хотя бы что придешь.

– Ладно, – сдался Драко, которому одновременно хотелось сбежать отсюда подальше и остаться тут навсегда. – Приду.

– Как тебя зовут? – мужчина все еще не готов был его выпустить.

– Винсент, – ответил Малфой, борясь с настойчивым желанием попробовать все прямо сейчас и немедленно, потому что постанывания из-за стекла становились все более интенсивными и возбуждающими.

– А меня называй Ричардом.

– Львиное Сердце? – немедленно откликнулся Драко.

– Если тебе так больше нравится, – пожал плечами мужчина и наконец-то разжал пальцы.

В этот момент их недолгое уединение нарушила шумная компания, прибежавшая на стоны, и беззастенчиво принялась вслух обсуждать происходившее за стеклом. Их было всего трое, но Малфою показалось – целая толпа, настолько они выглядели развязно и бесцеремонно. Он невольно сделал шаг в сторону от Ричарда, потом еще и еще.

– Ты обещал, – напомнил ему тот, а Малфой снова подумал, что, кажется, готов лишиться анальной невинности прямо сейчас… Мерлин Великий!

Он сбежал из клуба так же стремительно, как и в прошлый раз, решив избавиться от распиравшей пах тяжести уже дома. Все-таки так было безопаснее.


Сказать, что Драко эту ночь спал плохо – ничего не сказать.

Он ворочался с боку на бок, вздыхал, время от времени зарывался головой в подушку, иногда колотил ее кулаками, но никак не мог справиться с мучающими его сомнениями и ожиданиями. Когда удавалось подавить лихорадочное возбуждение, подогреваемое воображаемыми картинками, в голову лезли неприятные мысли – о том, что может случиться, если о подобных развлечениях кто-то узнает. Это сразу поставит большой жирный крест и на последних пяти скучно-добропорядочных годах жизни, призванных обелить имя Малфоев, и на грядущем столь же благопристойном браке, и на любой дальнейшей карьере в Британии. Мало того – это непременно означало громкий скандал с отцом и изгнание из семьи. От подобных перспектив становилось страшно.

Тогда, в ночь перед принятием Метки, он хотя бы не сомневался в том, что семья его поддержит. Сейчас же дело обстояло с точностью до наоборот.

И не с кем, абсолютно не с кем было поделиться, посоветоваться – слишком деликатное дело, вряд ли Драко мог довериться даже Блейзу – не те у них сложились отношения. Да и Забини, уже пять лет благополучно посещающий клуб, при этом как минимум два года обманывая жену, вряд ли оценил бы и понял метания приятеля.

Однако, несмотря на страх, хотелось. Так хотелось, что под ложечкой каждый раз сладко ухало, когда вспоминался сумрак коридора, хватка чужих рук и пряный запах Ричарда. И, напротив, тоска хватала за горло, стоило вспомнить сухую чопорную Асторию, с которой вскоре придется до конца дней делить кров и постель...

Ну неужели Драко не мог себе позволить попробовать? Хотя бы до свадьбы. Хотя бы один раз. Хотя бы…

То, что за процессом сможет наблюдать кто угодно, вызывало двойственные чувства: и дополнительного страха, и дополнительного возбуждения.

Если бы все не было так доступно. И если бы все не было так сложно…


Утром, невыспавшийся и по-прежнему растерянный, Драко столкнулся с Поттером в лифте Министерства. Тот беседовал с коллегой – жизнерадостным кудрявым парнем, непонятно чему радующимся с утра пораньше.

Пробормотав приветствие, Малфой отошел в угол кабины – так, чтобы его отделяли от авроров двое других пассажиров, – и исподтишка принялся наблюдать.

Поттер был все тот же: глупые круглые очки, алая аврорская мантия, широкие плечи, крепкая фигура, целеустремленный вид и симпатичное лицо, время от времени озаряющееся улыбкой, за которую можно было душу продать…

Драко на секунду припомнил жаркие поцелуи Ричарда – и немедленно задышал чаще. Потом сделал пару шагов к отвернувшемуся Поттеру – благо, ехавшие с ними двое магов только что вышли, а на следующем этаже пора было покинуть кабину лифта и самому Малфою, – остановился позади, разглядывая стриженый затылок аврора. Мыском сбегавшие к шее короткие волоски, торчащая из воротника шея и короткий смешок, которым именно в этот момент разразился Поттер, едва не свели с ума, и Драко пошатнулся, закрывая глаза и хватаясь за стену, чтобы не позволить себе лишнего.

– Малфой, тебе плохо? – немедленно послышался голос Поттера, и горячая рука поддержала его за плечо.

Драко вздрогнул, поднял веки и рявкнул прямо в оказавшиеся непозволительно близко четко очерченные губы.

– Напротив, до твоего вмешательства было значительно лучше! – выпрямился и, оттолкнув с дороги аврора, шагнул из открывшего двери лифта под удивленным взглядом кудрявого парня и прицельным – Поттера.


Дороги до архива хватило, чтобы раз пятнадцать пожалеть о своей несдержанности. А рабочего дня – на то, чтобы просчитать кучу разных неприятностей, которые, при желании, мог причинить ему Поттер.

Давно уже Драко так не трясло после встречи со школьным недругом. И не последними среди причин значились вчерашние поцелуи, потому что именно их вообразил себе Драко в лифте. Только не с Ричардом, а со стоявшим в двух шагах Поттером. Да так живо, что едва не потерял голову и не совершил глупость.

С этим незамедлительно следовало что-то делать. Что-то, способное вышибить воображаемое настоящим. И Малфой, разумеется, знал, что.

Откровенно говоря, вчера, давая обещание, он не собирался его сдерживать. Мало ли, кто кому тут что обещает. Особенно отрезвил Драко вечерний туман, заставивший основательно продрогнуть, пока он добирался до дома. Специально пошел пешком – чтобы остыть после клуба и выветрить из головы мутящие разум запахи.

К тому же лазейку для себя всегда можно оставить, если уж невыносимо захочется вновь насладиться непристойными сценами и пополнить арсенал грязных фантазий. Стоит лишь купить волосы для другой маски, и вход в клуб опять сделается безопасным: обещай что в голову взбредет кому вздумается, хоть завтра же переписать на него свое состояние…

Пожалуй, перспективы и впрямь не могли не радовать, маска – действительно надежная и непробиваемая защита. Все, что ты творил или мог сотворить под ней, списывалось, смывалось чужими потом и спермой, оставляя тебя самого чистым, как свежеотчеканеный галлеон.

Но после истории в лифте Малфой понял, что никогда не простит себе, если струсит. Он обязан был попробовать, чтобы раз и навсегда покончить с Поттером в своих фантазиях.

Приняв решение, Драко как-то совсем успокоился, и конец дня провел с абсолютно здравой светлой головой: сортировал папки, определял на полки новые и расставлял на места те, которые служащие запрашивали, а теперь возвращали в архив, надписывал формуляры и отвечал на запросы.

Рука не дрогнула даже когда пришлось ставить на место дело, выданное вчера Поттеру. Хотя в какой-то момент Малфою невыносимо захотелось погладить серую обложку, которой касались чужие пальцы.


Не волновался Драко и дома, тщательно собираясь и одеваясь в клуб.

И только когда уже в обличии Винсента стоял под жадно ощупывающими его усиками лиан, решающих, можно ли допустить данного человека в гнездо порока, едва не рванул обратно, подальше от сладко-притягательного ада, скрывающегося за каменной стеной.

Едва. Но все-таки не рванул.


В зал Драко входил с опаской, оглядываясь по сторонам и мучаясь сомнениями, а не сделает ли он все только хуже?

Но долго раздумывать и сомневаться ему не пришлось. Громкая музыка, запах пота, мешающийся с острым запахом похоти, висящим в воздухе, мерцающий свет, ароматы афродизиака и пара бокалов выпитого дома вина образовали гремучую смесь, вымывшую все сомнения в мгновение ока. А чей-то соблазнительный шепот и оказавшаяся на бедре рука как-то неожиданно подтолкнули к танцполу, заставляя тереться в толпе возбужденных тел, мимоходом подмечая организующиеся на глазах парочки, получая отнюдь не невинные прикосновения, и от того все больше и больше пропитываясь чувством полной свободы.

«Это не я, – твердил Драко, прижимаясь ягодицами к чьим-то ладоням. – Это не я, это маска. Это опыт, который мне надо получить. Это… это…»

Дальше мысли не пошли, потому что случайного партнера кто-то решительно отодвинул, и блаженно прикрывший под резкими вспышками огней глаза Драко, плохо различавший посторонние звуки за грохочущей музыкой, мгновенно понял – кто, вдохнув аромат пряного парфюма.

– Скучаем, Винсент? – не прокричал – промурлыкал ему на ухо Ричард.

– Развлекаемся, – возразил Драко, игриво и пьяно прижимаясь к нему, – и ждем.


Малфой плохо запомнил, как именно они с Ричардом оказались в похабном коридоре. Он был слишком занят поцелуями, прикосновениями и тем, что происходило внутри. Он дрожал от предвкушения и стыда, теряясь в запахах, ощущениях и непередаваемом чувстве вседозволенности. Он готов был на все, хотя еще несколько недель назад это «все» казалось одним из самых худших пороков на свете.

Дверь в комнату внезапно оказалась за спиной, хотя Драко мог поклясться кровью Салазара, что мгновение назад сзади была каменная стена. Но как верно говорил Ричард – для страждущих всегда находилась пустая комната. Магическое пространство само приспосабливалось под нужды своих гостей.

Ричард толкнул дверь, и они с Малфоем буквально ввалились в сумрак, пахнувший какими-то восточными благовониями. Вспыхнули светильники, залив мягким рыжим светом гобелены с откровенными сценами, драпировки, лежавшие тяжелыми складками, и большую кровать с высокой периной и призывно откинутым уголком бордового с золотом покрывала.

– Окно, – задыхаясь от поцелуев, пробормотал Драко и вцепился скрюченными от желания пальцами в рубашку Ричарда. – Пусть будет закрыто…

– Пусть, – cогласился тот, взмахивая палочкой. – Протего ветро!

Малфой облегченно вздохнул и тут же почувствовал неловкость. Его партнер без малейших усилий сконцентрировался на нужном заклинании, в то время как сам Драко вообще не смог сообразить, какие чары требуется применить.

– Просто мне приходилось бывать в этих комнатах, – прошептал Ричард ему на ухо, и спина Драко тут же покрылась мурашками. – Поэтому я знаю заклинание. Теперь ты его тоже знаешь.

Неловкость смыло жаркой волной смущения и предвкушения, когда уверенные пальцы прошлись по застежке джинсов Малфоя, высвободив металлическую пуговицу из тугой петли. Драко невольно схватил Ричарда за запястье, и тот немедленно остановился.

– Подожди, – Малфой немного подышал открытым ртом, пытаясь справиться с собой. – Не так быстро.

Ричард слегка прикрыл глаза, принимая условия Драко, и легко коснулся губами его виска, успокаивая.

– Будет так, как ты хочешь, – негромко пообещал он и снова поцеловал – в уголок глаза. – Здесь все и всегда происходит только по согласию.

– Хорошо, – вздохнул Драко, чувствуя, как заполошенно стучит сердце. – Я никогда… ну…

Он понимал, что теряет время на дурацкие объяснения, но ничего не мог с собой поделать. В какой-то момент страх начал пересиливать возбуждение, и Малфой уже почти жалел, что комната нашлась чересчур быстро. Или что Ричард оказался слишком уж понимающим. В глубине души Драко хотел, чтобы все решилось без его согласия. Это снимало с него ответственность за происходящее.

Словно догадавшись о тайных мыслях Малфоя, Ричард слабо улыбнулся, подхватил Драко под ягодицы, сделал два шага вперед – и опрокинул на мягко спружинившее ложе. Малфой охнул, но тяжесть сильного тела, вдруг оказавшегося на нем, непостижимым образом выбила из головы все возмущенные реплики.

Драко целовали – жадно и быстро, тискали – дерзко, стаскивая и отшвыривая в сторону маггловские тряпки, а он упивался этим, как дорвавшаяся до мужчины монашка, много лет мечтавшая о сексе. Мелькнула мысль, что маг, видимо, легилимент, к тому же владеющий невербальной магией. Не зря же он так точно угадывал потаенные желания Драко. Мелькнула и исчезла, смятая невыносимым возбуждением, распиравшим каждую клетку.

Теперь Малфой уже сам принимал деятельное участие в происходящем. Сам тянулся целовать, трогать и расстегивать пуговицы и молнии. Втягивал в себя ставший неожиданно резким и чувственным аромат Ричарда. Прижимался всем телом, стараясь усилить ощущения.

Он почти забыл о том, что находится в чужом обличье и назвался чужим именем. Поэтому не сразу понял, чье имя шепчет Ричард между поцелуями. Тут же захотелось крикнуть: «Я не Винсент, это не мое!», но тут партнер Драко как-то резко и неожиданно оказался внизу, а в следующее мгновение Малфой едва не закричал, почувствовав горячие влажные губы на головке своего члена.

Нет, само собой, он не жил затворником и бывал в борделях, как и полагается нормальному одинокому молодому мужчине. И минет Драко делали не один раз. Просто до этого момента ему никогда не делал минет мужчина. Шок случился не столько от самого действия – сколько от осознания факта.

И как-то очень быстро Малфой понял, что ему это нравится. И действие, и понимание. Он даже позволил себе протянуть руку, положить ладонь на аккуратно постриженный затылок Ричарда и слегка подтолкнуть, немного ускоряя темп.

Любовник – а Драко уже с чистой совестью считал своего партнера любовником – мгновенно все понял и задвигал головой резче, вырывая у Малфоя утробные стоны. Определенно, Ричард имел достаточно большой опыт: он не забывал гладить Драко между ног, по бедрам и даже несколько раз осторожно обводил пальцами вокруг ануса. Но тут Малфой сразу сжимался, и Ричард убирал руку.

Оргазм накрыл внезапно. Вот только что Драко наслаждался умелым языком, ласкающим головку, как вдруг откуда-то от позвоночника разлился мгновенный жар, и все тело скрутило томительной сладкой судорогой, выбившей из легких Малфоя остатки воздуха. Он застонал сквозь стиснутые зубы и вцепился вспотевшими пальцами в плечо Ричарда, так и не выпустившего член изо рта.

Когда в ушах перестала бухать кровь, Драко поморгал, стряхивая с ресниц соленые капельки пота, благодарно погладил Ричарда по голове. Тот устроился щекой на бедре Малфоя, смотрел снизу вверх и улыбался. Губы у него были алые и влажные.

– Спасибо, – хрипло сказал Драко, снова чувствуя ужасающую неловкость. – Это было…

Он запнулся, не в силах описать свои ощущения. Приличных слов не хватало, а неприличные Малфой говорить не умел.

– Можешь попробовать меня отблагодарить, – немного напряженно ответил Ричард, приподнялся, встал рядом с Драко на колени, демонстрируя возбужденный крупный член. – Хотя бы рукой.

Малфой неловко коснулся пальцами темно-розовой влажной головки. Смущаясь, погладил гладкую чувствительную плоть, вырвав у Ричарда короткий хриплый вскрик. А затем, осмелев, сжал чужой член в ладони, задвигал рукой вверх-вниз, наслаждаясь закинутым к потолку лицом партнера, его напряженной позой и подрагивающими от возбуждения мышцами.

Пожалуй, это было захватывающим зрелищем – наблюдать, как другой мужчина теряет над собой контроль от прикосновений, дергается, вскрикивает, мнет свободной рукой мошонку. И, наконец, выгибается всем телом, выплескивая на запястье Драко семя.

Малфой довольно улыбнулся, прикрыл глаза и расслабился. Он уже совершенно забыл, где находится, ощущал себя объевшимся сметаны котом и совершенно не желал двигаться. Хотелось лежать, свернувшись клубочком под одеялом и чувствуя рядом…

Определенно, Ричард был легилиментом. Вытянувшись рядом с Драко, он движением пальцев поднял с пола свалившееся покрывало, которое мягко укутало их обоих. А потом обнял Малфоя, прижимая к себе и щекотно шепча на ухо:

– Хочешь немного отдохнуть? Мы можем оставаться здесь столько, сколько захотим…

– Наверное, – сонно протянул Малфой. – Я несколько устал.

Его действительно неудержимо тянуло в сон: всю неделю он дергался, борясь с собственными желаниями, нервничал на работе, просыпался по ночам от срамных снов. Перевозбуждение истощило его силы, и сейчас глаза неумолимо слипались, а удовлетворенное тело требовало немедленного отдыха.

продолжение в комментах

@темы: Драрри, слэш, ссылки по ГП